ВИКТОР КУЗНЕЦОВ:

«НАША СУДЬБА ЗАВИСИТ ОТ УЧЕНИКОВ»...

Евгений Гаврилов: – Виктор Михайлович, когда вы впервые вступили в спортивный зал?

Виктор Кузнецов: – У нас борьбой занимался один мальчишка во дворе. Он и позвал меня, мол, пойдём, посмотришь как и что. Пришёл, посмотрел, понравилось, начал тренироваться. Я благодарен своему товарищу, который меня пригласил в борьбу, тренеру, который заинтересовал меня. И потихоньку пошло… Осенью пришёл, а весной было первенство города по юношам, которое я выиграл. За эти годы я выиграл город по юношам, по взрослым, стал разбираться в борьбе, мне понравилось.

– Как вы формировались как личность?

– Когда растёшь, тебя окружают друзья, товарищи, ребятишки. Каждый из них воспринимал всё по-разному. Мальчишки занимались разными видами спорта, склонности у всех были разные. Везде и всюду на меня влияла окружающая среда, круг, где я занимался, тренировался. А по жизни мне встречалось много замечательных людей. Тренер, естественно, люди, с которыми общался…

– Виктор Михайлович, в какой степени в вашей семье присутствовал спорт?

– У нас никто ничем не занимался. В те времена воспитание было в основном дворовым. Жили все в одной комнате. И считалось, что у нас нормальные условия. У других было и того хуже. Тогда были все ровненькие, бедненькие. Было огромным стимулом куда-то съездить на сборы и питаться в столовой. Стремились, добивались. Сейчас обстановка другая. Бывает, необходимо ехать, а тебе воспитанник говорит, что лучше с мамой или папой на юг поедет. Ему не до встреч. Нет заинтересованности.

– Виктор Михайлович, что необходимо для преодоления жизненных препятствий?

– Всё зависит от человека. Прежде всего необходимо понять самому, что за тебя твои трудности никто преодолевать не будет. Надо задуматься, знать себя и готовиться к этому. Даже когда я пошёл в секцию, начал заниматься, положение дома было тяжёлое. С тренировки приходишь, молодой организм – кушать хочется, а дома слишком поесть-то нечего. А что сделать?

Поэтому я рано пошёл работать на завод. Убедился в том, что ничего просто не даётся. Везде необходимо иметь какие-то данные, наклонности. Поэтому и поступил в физкультурный техникум.

Всё испробовал сам, никто меня не держал, видел, что родители стараются, но не могут на самом деле, не всё получается. Работая на заводе, понял, что, работая, так навкалываешься, что тренироваться тяжело (да ещё и в вечерней учился). Поэтому решил пойти по линии спорта. Занялся тем, что мне нравилось.

– Виктор Михайлович, какое главное качество тренера?

– Прежде всего личный пример. Что бы ты ни говорил, но если ты делаешь не так, то всё бесполезно. Мальчишки всё видят, понимают. Иногда и покрикиваешь, но если всё справедливо, правильно – они воспринимают это как должное. Естественно, к ребятам, у которых получается, отношение другое и больше с ними ругаешься, требуешь и прочее. Объясняю им, что больше спрашиваю и требую с них потому, что у них есть перспективы. Постоянно беседуешь, спрашиваешь, интересуешься, как в школе, дома. Они, наверное, анализируют твоё отношение к ним. Недаром к некоторым придут, позанимаются, бросают.

Тот же Саша Карелин говорит: пришёл до меня в штангу, а там, где он только начал заниматься, тренер на него наорал, накричал– он плюнул и ушёл. Надо индивидуально подходить к каждому. Где-то кого-то погладить, где-то потребоваться пожёстче. Отсюда формируются отношения, мнения о тренере.

Через меня прошло тысяч тринадцать точно. Постоянно с ними в контакте находился. Отмечал, какие четвертные оценки. Требовал, беседовал. В этом возрасте все заинтересованы, чтобы в школе было нормально. Когда в школе плохо, болтается на улице – для родителей огромная проблема. Поэтому раз в неделю-две проверял дневники. Нацеливаешь: если у тебя двойки, то тебя не освободят на соревнования, участвовать не будешь, а если не будешь участвовать на соревнованиях, то никуда не поедешь, ни на какие сборы. Подтягивайтесь! Когда они что-то хотят, то этим самым маленечко воздействуешь на них, появляется стимул…

А родители бывают разные. Некоторые приходят сами, контролируют, с ними легче, а некоторым приходится звонить. Народу было много. Больше контролируешь ребят, у которых результаты, вникаешь поглубже, интересуешься их родителями. Звонишь, встречаешься. С другими, конечно, всё в меньшей степени, но стараешься охватить всех.

– Как вы относитесь к мальчишкам, впервые вступившим в зал?

– Надо их понимать, интересоваться ими, нормально к ним относиться, проводить интересные тренировки, чтобы нравилось, было не скучно. От этого много зависит. Чтобы он ходил – зависит от тренера. Поэтому мы подбираем возрасты, поначалу больше в игровом плане занимаемся. Когда станут повзрослее, посерьёзнее, специально работа идёт, совершенствование. Если есть интерес, то более целенаправленно начинаем действовать.  Почему у нас группы по возрастам, начинающие, которые второй-третий год занимаются? Строим по силам и возможностям. И конечно, индивидуальный подход с каждым - нужно видеть их, понимать, разговаривать.

– Изменились ли новые ваши воспитанники по отношению к тем, кто жил в СССР?

– Конечно, изменились, если брать то время, когда мы тренировали. Само отношение, подход к тренировкам другой. Правда, и сейчас есть те, у которых очень трудное семейное положение… Но всё по-другому. Мы трудности больше ощущали и старались их преодолевать. Сейчас стоим около каждого и рассказываем, показываем. Раньше такого не было. Тренер объяснил - и работаем. Было больше ответственности у каждого.

Спрашивали, интересовались, стремились. Если что-то неясно, спрашивали у тренера, какого-то спортсмена, больше вникали. Сейчас они не обращаются, не спрашивают – как бы всё знают, умеют. А смотришь – многое не могут уловить. Непосредственно уметь работать над собой, стараться, стремиться, добиваться – этого намного меньше, чем было раньше. А это главное в жизни.

В плане индивидуальности отличаются. И мальчишки неплохие, на уровне результата, способные. Раньше у нас таких не было и результатов не было. Надеются, что где-то кто-то им должен, а понять, что для этого нужно, без чего они не смогут, без чего у них не получится – не способны. Умение работать над собой, ставить цели и добиваться – не сравнишь, как было раньше. У нас были такие, что чуть ли не гантели с собой на тренировки возили. Вот такой был фанатизм. Такой отдачи сегодня не чувствуется к тренировкам. Есть ребята и сейчас, но не настолько увлечены. Их единицы. А тогда это было более массовым.

– Что отличает гениального ребёнка от талантливого?

– Бывает талантливый мальчик. Видишь, что в нём есть всё, но он как бы не использует все свои возможности, таланты. Приходит заниматься – ленится. Если ему немножко трудолюбия, целеустремлённости – и… А другой, менее талантливый, меньше данных, но есть целеустремленность, желание, огромное трудолюбие - и он показывает лучшие результаты.

Что касается гениального, то у него всё есть. И данные, и огромное трудолюбие. Это сочетание всего вместе. Именно так их можно отличить. У талантливого есть, но он не всё использует. Гениальный обладает всеми качествами, и потому их единицы. На тринадцать тысяч у меня было два-три, можно сказать. Владимир Зубков, четырёхкратный чемпион мира, и Саша Карелин. У меня и сейчас есть победители России, призёры мира. Но их можно назвать талантливыми. Но для того чтобы назвать их гениальными, надо им немного дорабатывать.

С гениальными проще, они всего добиваются сами. Его больше корректируешь, направляешь. Даёшь задание, а он уже трудится, пашет в этом направлении. А талантливых приходится подстёгивать. То там, то там. Гениальные всё понимают, стараются и добиваются. Они умеют работать над собой. А у талантливых трудиться и добиваться немножечко не получается. Где-то ленца, где-то считают уже достаточно. Гениальные об этом не думают. Они знают, что чем тяжелее сейчас, тем дальше будет легче.

– Вы всегда были единственным тренером Александра Карелина. Как так вышло?

– У нас одного тренера никогда и не было. Сколько я был в сборной – у всех 2-3 тренера. Это была по-своему болезнь, наверное. Это есть и за рубежом. Один тренер в сборной был только я, 20 лет. Чтобы от начала до конца. У меня этого бы не получилось, если бы поначалу не был Зубков, у которого было уже три тренера. Я его потерял. Работал с группами, когда он уехал. Он уехал, потому что не смогли оставить, а потом он выиграл в ЦСКА по армии, отметили, пригласили в группу советских воинов в Германию, где он служил последний год. Оттуда в Минск, его заметили, стали гоняться за ним. Там он выиграл мир. Учитывая всё это, конечно, было обидно.

Когда прошёл год, он выиграл мир, Володя ко мне приехал  и сказал: «Виктор Михайлович, спасибо вам. Всё, я вам документы оформляю на заслуженного. Вы у меня первый тренер». Всё нормально как бы. Я сказал: «Володя, ты как считаешь необходимым, так и делай». Сказал по своей неопытности, обычно так не делается. Он приехал узнать, как я реагирую, всё-таки при любых вариантах я – первый тренер.

В спорте сегодня выиграл, а завтра – нет, что-то случилось - претендентов много. Поэтому в группе советских войск он получил заслуженного РСФСР, СССР. Можно было сразу с ним ехать, подать заявление, решить вопрос, и на этом всё бы закончилось. А я слишком не вникал, не придал этому значения. Думал, достаточно, что он там напишет, и всё решится.

А когда он приехал и сказал о том, что я сказал «Решай», то они распорядились по-своему. Через год, когда Зубков два раза выиграл мир, мне сказали в комитете: «Где ж ты раньше был? Он одного тренера получил, а больше двух тренеров не положено». Всё. Обидно.

После своего приезда на вопрос: «Володя, что там нового узнал?», Зубков ответил: «Да ничего нового, Виктор Михайлович. Что заложено, то и осталось. Единственно - спарринги, то, другое. Всё-таки в сборной нахожусь. В этом плане уверенности побольше стало».

Приходит к тебе пацан весом в 36 килограммов, ты доводишь его до мастера. А тут даже в городе то главный, то старший у тебя его перехватывают.

Почему два тренера? Чуть проявился  - в каждом городе есть главный тренер. Старается, отвечает, к нему цепляются, с ним ездят по сборам. А ты, личный тренер, который его готовил, как ковырялся здесь, так и ковыряйся.

А если они вместе ездят, то и ученик по-другому к нему относится, каждый на что-то рассчитывает. В сборной смотрят: если ты хорошо выступаешь, можешь перейти в ЦСКА в армию, не в армию, так в Москву. Там же обстановка такая. Если ты что-то не хочешь, то мы на тебя воздействуем. Если ты поедешь, то мы чаще будем тебя подключать, чаще выезжать. Ставят в такие рамки, что он на самом деле решает как требуют. Если нет рядом личного тренера, то выбирают как выгодно, лучше. Так и теряют учеников. Так я потерял Зубкова.

После этой потери мне многие говорили: «Вот, в жизни раз бывает, чтобы тренеру удалось подготовить чемпиона мира». И я думал: ну, нравится, всё получается. Довожу до мастерства, мальчишки хорошие. Не только Зубков, других полно, сборная хорошая. Победили первенство России. Вроде, всё умею, всё могу, верю в себя. А дальше – кто-то подбирает. Решил: если попадётся кто-то, то я буду вести себя по-другому, иначе вообще тренером нечего работать. Многие мне так и говорили: «Прохлопал ушами! Такого парня упустил!»

А когда у меня появился Саша, я повёл себя иначе (как мы говорили про трудности, умении их преодолевать). Здесь я поставил условие: если я тренер, то должен везде быть с ним. С Сашей я ничего не пропустил: везде с ним - по всем сборам, соревнованиям. Если у меня были группы и тренеры, то естественно, когда я приезжал, работал с ними.

Когда у него появились первые результаты: выиграл по Профсоюзам, проиграл только сборнику, победителю первенства Союза, мальчик был хороший (он у него выигрывал, а потом где-то балл проиграл), на него все обратили  внимание, стали все за ним гоняться. Как раз тут один раз я пропустил и на эти Профсоюзы с ним не поехал. А там уже все: в Ростов стали приглашать, показывать базы, квартиры и так далее. Когда он приехал, я спросил: «Ну, Саш, как? Тебе там что-то предлагали?» «Да, - говорит, - были такие». Я, наученный на горьком опыте, сразу же пошёл и письмо написал, к родителям сходил. Вот, мол, приглашают. Пришлось всё объяснить, пошла другая работа.

И после этого я всегда был с ним. И он тоже видел: тренер здесь, рядом, что-то решаем, что решаем – получается. Кто-то что-то навязывает своё, он пробует – не получается. И у него сформировалось своё мнение об отношениях, о знаниях, о прочем. Когда мы что-то обсуждали, приходили к какому-то решению, если он всё это делал - всё получалось. Немножко в сторону – пропускал какие-то приёмы. Мы были с ним одно целое. Поэтому и был я один такой в сборной.

Целый день можно говорить о тех сложностях, трудностях. Не всё так просто. И дома меня тут прессовали. И главные, и старшие, и в ЦС, и в сборной избавлялись от меня, хотели предложить своего, предлагали всевозможные города, квартиры, всё на свете.

Тренерские судьбы зависят от наших учеников. Что бы мы ни делали, как бы ни старались, подвели его, довели, выиграл – он может просто тебя бросить и уйти. И на этом твоя карьера закончилась. И опять с нуля, десять лет бегай, ищи, попадётся – не попадётся. Что касается Саши, я благодарен ему за то, что он, глядя на все эти вещи, не клюнул, никуда не уехал. А мне параллельно надо было заниматься, решать все вопросы квартирные, материальные и другие. Я этим и занимался, решал. Может быть, он тоже видел это, что я ему не безразличен. Что можно решить все проблемы и здесь: тренер беспокоится и решает вопросы...

– С какими трудностями вам пришлось столкнуться, когда появились первые результаты?

– Перед первой Олимпиадой никто не собирался ставить Сашу в сборную. Тогда был такой Игорь Ростороцкий, который два раза выиграл мир, а Саша ещё ничего. Но мы были нацелены не упускать первую Олимпиаду. На первенстве года он ему очень спорный балл проиграл. Мог бы и выиграть. Но всё-таки впереди был ещё один год до Олимпиады. Мы поставили цель: выиграть у него во что бы то ни стало и участвовать в Олимпиаде.

Главные тренеры сборной перед Союзом уже заранее предупреждали, что он молодой ещё, успеет, а этот уже двукратный чемпион мира, и что даже если он у него и выиграет балл-два (а больше он никогда не выиграет), то при  любых вариантах поедет Ростороцкий (это было с их стороны уже заранее определено).

Но мы считали по-другому, старались не упустить год. Работали, работали, анализировали, думали, готовили определённые приёмы на всяких соперников, особенно под Ростороцкого. Слабые и сильные стороны его знали, искали, работали. И когда был финал, он выиграл у него за две тридцать 8:0 и положил.

У всех был шок! Как такое могло случиться?! И что теперь делать? Они тут задумались: все смотрели, вся сборная страны – участники, тренеры. Если парень на голову выше, то должен ехать сильнейший!

И тут были свои проблемы. Они искали варианты, искали. Думали: может, простынет или что другое. Потом обозначили вторые соревнования - турнир Поддубного, смотрят - оба выглядят ничего. Понимают, что Саша выиграет - отложили, не дали бороться. Остался месяц до Олимпиады, послали на турнир: кто там выиграет, тот поедет. Там были свои варианты, свои судьи. Тут пришлось подключиться, чтобы всё было нейтрально, тем более, они оба были динамовцы. Мне приходилось обращаться и к руководству, чтобы на самом деле поехал сильнейший, чтобы не было явного засуживания.

Саша выиграл 2:0, он так загонял Ростороцкого, что тот уже бороться не мог, просто падал. И потом, если раньше за выход за ковёр давали балл и предупреждение, то там такое было семь раз, но судьи заранее предупредили: мы не будем считать эти баллы. Давно можно было его снять. И всё равно, даже учитывая эти варианты, в центре ковра он заработал эти баллы, загрузил его так, что тот подниматься не хотел.

Делать было нечего, поставили. За месяц до Олимпиады определилось, что Саша поедет. Мы доказали, что не просто сильнее, а намного сильнее. Была поставлена задача. Не просто, как говорили, балл-два выиграли, а если он и два балла выиграл, но выиграл так, что соперник был просто «мёртвый». Все видели, что он на голову лучше, сильнее. Такую задачу мы поставили перед чемпионатом СССР.

Хотя и здесь были огромные проблемы. Он как раз на последнем сборе получил сотрясение и неделю вообще не вставал с кровати. Уже перед самыми соревнованиями, когда мы поехали в Тбилиси, уже после сбора был в таком состоянии, что я думал – выйдет он на ковёр или не выйдёт. Но провели последнюю тренировку перед выходом, посмотрели – вроде бы нормально. И вышел.

Видите: в спорте проблем много и чтобы что-то достигнуть, нужно много нервов и крови. Проблем много везде. И много зависит от тренера. Уметь не только тренировать, но и уметь за своего ученика бороться…

– Что вам помогало в этой борьбе?

– Какие были у меня проблемы – просто в голове не укладывается. Я рассказал наиболее яркие моменты. А были такие, что я в городе не мог попасть на тренировку! Никто не верит, что он у меня был победитель первенства мира, первый такой спортсмен в Новосибирске, а я на тренировку попасть не могу – не пускают. Не пускают тренеры, которые только начали работать, и руководство их поддерживает. От нас надо было избавиться. Вот такие варианты были! Стоишь и ждёшь, когда они тебя пустят со своим учеником. Очень много было разных моментов. Задача была, чтобы сердце выдержало.

Плюс то, что на пути встречались замечательные люди, которые помогали в положениях, когда просто выхода не знаешь. За счёт этих людей и решались трудности, вопросы. Дома был человек, которому я благодарен, президент «Динамо», замечательный человек, который работал в управлении. Он помог нам в решении многих вопросов: квартирные, машинные. Везде этот человек включался, помогал решать. Благодаря этому мы остались в «Динамо», и по линии «Динамо» вопросы решались. Ту же проблему с Ростороцким, чтобы всё было справедливо. Это очень важно.

На сборах бывали тоже варианты, когда не знаешь, что делать. Уже готовили его к ЦСКА, и фильмы снимали, и всё на свете. И возразить нельзя было. Был человек там, который сказал: «Не суетитесь». И всё. В сложные периоды, когда не знал, что и куда,  встречались люди, которые советом и делом помогали. Говорят, что в жизни везёт и всё прочее. Везёт, во-первых, тому, кто делает. А во-вторых, как говорят, есть Бог, и веришь, что на самом деле, на свете есть кто-то, кто помогает человеку, который старается, рвётся, делает что-то. Что-то приходит со стороны. Люди, что-то другое, и это всё сопутствует.

– Самый счастливый ваш день за годы спортивной карьеры?

– Их было много. Естественно, после всего того,  когда это всё проходишь, решаешь проблемы, преодолеваешь сложности. Вот выиграл Саша впервые в истории новосибирской борьбы первенство мира, стал мастером спорта международного класса в 17 лет по молодёжи. Естественно, я стал заслуженным тренером СССР. Это первый штрих, когда понял, что всё-таки я это делаю не зря. Это первый счастливый момент.

Второй момент, конечно, Олимпийские игры. Всё-таки Чемпион.

Доказываешь в первую очередь самому себе, что ты что-то можешь. Это, наверное, самые счастливые дни.

И конечно, это абсолютно всё благодаря своему ученику. Никто бы ничем не помог. А если это в паре, когда друг в друга веришь - здорово. Саша тоже был в такой шкуре, когда ему могли создать миллион проблем. Но то, что верил он (говоря о гениальности), не рассчитывал на то (как это бывает у талантливых), что лучше то-то и то-то,  тут наверняка мне помогут. Он верил в себя, что может доказать это без тех, которые ему условия ставят, диктуют и что тренер ведёт его по правильному пути. Такая связка может доказать очень многое. Наверное, поэтому мы с ним так и шли: три Олимпиады выиграли…

– Тренер учится у своих учеников. Чему научил вас в жизни Александр Карелин?

– Даже в те времена, когда это был пацан 18 лет, в сборной часто приходилось просто с ним советоваться: как лучше поступить? У него с детства мышление особое: мог оценить обстановку, мог даже в том возрасте что-то подсказать нормальное, хорошее, разумное. Мог себя так поставить, чтобы слишком не диктовали, чтобы с тобой считались. Поэтому, если нужно было с кем советоваться, то в первую очередь, я обсуждал с ним. Все свои вопросы и всё прочее. Вместе всё решали и приходили к какому-то мнению, находили выходы.

Были такие моменты и перед чемпионатами, и перед Олимпиадой, при обстановке, нацеленной на Ростороцкого, у Саши была температура 38, а ему нужно было не подать виду, выйти и ещё не проиграть никому. И чтобы никто ничего не знал. Таких моментов было достаточно. Приходилось всё решать сообща. Не надо слишком выкладываться, самое главное – не проиграть. Эти задачи выполнялись, и даже никто не замечал, не обращал внимания. А всё было нелегко. Тут могли решать только он и я. Не могли обратиться ни к врачу, ни к кому…

Что касается  учёбы и всего прочего, то и тут мы были вместе. Он же закончил и автотранспортный техникум, поступал в военное училище (но там сочетать было сложно). Пришлось отслужить, перейти в штатную команду и поступить заочно в институт физкультуры, который закончил. А потом Саша решил защитить кандидатскую в Ленинградском институте, а потом была докторская. Здесь тоже в пример многим: после сборов люди куда-то едут, а он за книжки, постоянно занимался, готовился.

– У вас не было желания продолжить свою учёбу?

– Нет, у меня были другие цели. Даже когда приезжал домой, жена говорила: «Я подсчитала, что ты месяц в году дома находишься, а у нас и сын и всё прочее. Я замужем? Или одна живу?» Были свои заморочки, но всё-таки во многом благодарен ей – всё понимала. Выдержала, не разбежались, живём.

– Ваше любимое место в Новосибирске?

– Мне всё нравится. Город, природа. Люди, друзья. За границей, хоть на Олимпиаде, неделю, иногда дней десять живём - всё есть из еды, которая есть в мире, пожалуйста. Море, условия. И, казалось бы, вот отдых. А десять дней пожил – и ничего не надо! Скорее бы домой. Я по натуре такой, для меня дом – самое главное. Никакая страна, заграница, никакая другая республика, а именно дома мне лучше. Всё, что меня окружает, мне нравится. Если есть свободное время, нравится проводить его на даче. Приехал: цветы, река рядом. Разделся, походишь, посмотришь, как всё растёт. У костра посижу. Это уголок, где могу отвлечься от всего, отдохнуть, посидеть с друзьями. В лес пойдёшь по грибы… Я поездил везде, видел многое, а всё равно у себя нравится больше. Море – это хорошо: тёплая вода, песок, красиво, здорово. Эмираты, Барселона… но дома лучше!

– Ваши пожелания жителям города Алтайского края?

– Надеяться на успех, верить в свои силы. Работать над собой и добиваться того, чего хочется. Каждый в силах решить все вопросы.

На главную страницу